У нас в семье есть примета.
Если начали приносить газету «Столица», значит через пол-года выборы (и не важно какие).
Там традиционно ругают реформистов и хвалятся как центристы заботятся о русских.
В пятницу по пути в синагогу размышлял над особеностями местной политики.
И вдруг на меня снизошло озарение, что где-то я все это читал.
После того как Регент проявил заботу о евреях и выделил им, согласно решениям Сидона, а также планам «Штиглиц» и «Карфаген», землю, парсы унаследовали от них бремя преследований и гонений. Им была предопределена такая судьба по причине их богатства и инородности. И кроме того, они были малочисленны, и нелепые слухи прилипали к ним навечно. Именно поэтому народец этот пришелся весьма кстати Ландфогту и мессиру Гранде, когда тем требовалось учинить путч и пустить потом в ход насилие. В Центральном ведомстве любили заимствованные из мира техники сравнения и обыкновенно говорили о «переключении напряжения с помощью парсов» или о том, что они «отлично выполняют роль запала «. Поэтому беспорядки в квартале парсов обычно предшествовали осуществлению далеко идущих планов, создавая прецедент для непосредственного применения силы. Они будили в демосе дремавший инстинкт, направляли стихийные разрушительные действия в нужное для Ландфогта русло, сотрясая древние устои и основы законодательства. Даже тот,
кто не принимал участия в карательных операциях, все равно стремился держаться от преследуемых подальше — настолько умело сеяли повсюду страх и ужас, как бы наглядно демонстрируя, что можно сделать с человеком.
Волнения и беспорядки в квартале парсов были к тому же весьма выгодны для казны и пополняли ее. Доход приносила не столько та добыча, которую можно было унести в руках, сколько шантаж, следовавший за погромом. Милостью властей дозволялось откупиться. Тем самым парсы для Ландфогта были таким же денежным мешком, как раньше евреи для наместника. Он выжимал их, как губку. Однако главным оставалось то, ради чего они и были нужны ему, — стать средством для изменения политического климата. Так было и сегодня, когда астурийский вопрос волновал умы людей и был вынесен на всенародный референдум.
…
После ухода Регента Проконсул и Ландфогт стремились придерживаться политики равновесия, как это обычно бывает в подобных ситуациях. Оба они знали, что сокрушительный удар можно нанести только один раз и в случае неудачи он станет концом для одного из них. Они делали ход за ходом ради выигрыша в позиции и времени. Ландфогт укрепился на Кастельмарино, тогда Проконсул занял Виньо-дель-Мар; Ландфогт отдавал распоряжение устроить погром в квартале парсов и тут же наталкивался на огневые точки солдат Проконсула. Еще велась тактическая игра: Ландфогту, как в данном случае, хотелось привести в движение массы, в то время как Проконсулу важно было сохранить крупные банки, такие, как банк Шолвина, и обеспечить покой Верхнего города. Но, абстрагируясь от конкретных шагов, символичным было одно: власти мистифицировали друг друга.
Если все это перевести на наши местные политические названия, то Проконсул — это Савиваар, а Ландфогт — Ансип. Как и у Юнгера, ни одному ни другому русский вопрос нужен исключительно для удержания политического равновесия, без которого ни один ни другой долго не протянут.
И пару слов об юнгеровской символике. Проконсул — это СД, а Ландфогт — СС. Регент — Гитлер