Я тут немного поругаюсь, надеюсь ничего страшного?
Значит так, было у меня вчера туманное настроение и решил я посмотреть Monsieur Ibrahim et les fleurs du Coran . Давно порывался и таки посмотрел. Настроение от этого не улучшилось, а скорее в сон начало тянуть.
Итак, фильм — редкосное тягомотное говно!!!
Сюжет пересказывать не буду, просо выскажу свое мнение по увиденному.
В фильме фигурируют 3 основные национальные группы:
— евреи — сами себе на уме, которым нет дела до окружающих и в первую очередь им нет дела до своих же евреев. Они могут запросто бросить своего ребенка.
— французы — инфантильные идиоты, которые по какой-то загадочной причине занимают все руководящие места.
— мусульманин — супер-мега умный чел, который знает все на свете, потому что прочитал это в «своем Коране»
Ключевые фразы:
— Я прочитал это в моем Коране — повторяется раз 10 за весь фильм
— Если ботинки становятся тебе малы, то ты покупаешь себе новые. — разговор об еврействе мальчика и что он несмотря на то, что еврей может тоже читать Коран.
Полагаю, что из всего вышеперечисленного становится понятно какая главная мысль этого фильма.
А теперь главный вопрос:
Зачем это надо французам? Зачем надо унижать самих себя и возносить арабов? Почему современной французское кино унижает французское достоинство?
Чтобы не быть голословным, припоминаем популярные французские фильмы последних лет:
— Такси (все части) — кто главный крутой? правильно марроканец. Кто главный хлупик и маменькин сыночек? правильно, француз.
— Осиное гнездо — кто главный предатель? правильно, француз. кто главные крутые? правильно арабские преступники.
Перечислять можно до бесконечности. Единственное объяснение могу привести — это комплекс вины за Алжир и Анголу. Но окупация закончилась в начале пятидесятых, да и говорить о жестокости окупантов как-то язык не поворачивается по сравнению с тем что делали аборигены. Камю в своей последней книге «Первый Человек» пытается донести до нас мысль, что нельзя бесконечно себя винить за какие-то действия. Срок давности преступления истекает со смертью последнего преступника. В этом я полностью согласен с равом Эссасом, когда он говорит, что в Германию можно будет поехать только лет через 15, когда последний наци умрет.